Святитель Игнатий много говорит о посте и вообще об аскетическом подвиге, поскольку он - учитель монашества, духовной жизни, молитвы. А вся духовная жизнь неразрывно связана с борьбой против нашей плоти. Особенно много святитель Игнатий говорит о посте в первом томе своих "Аскетических опытов". В этом томе есть специальная статья о посте - это самое лучшее наставление в преддверии Четыредесятницы. Остановимся на некоторых ее моментах. Вот что святитель говорит о качестве пищи: качество пищи оказывает влияние на действие ума человека. А об употреблении спиртных напитков он говорит следующее: "И ныне пища продолжает действовать на душу, что особенно заметно при употреблении вина. Такое действие пищи основано на разнообразном действии ее на плоть и кровь и на том, что пары ее и газы от желудка поднимаются в мозг и имеют влияние на ум. По этой причине все охмеляющие напитки, особенно хлебные, возбраняются подвижнику, как лишающие ум трезвости и тем - победы в мысленной брани. Побежденный ум, особенно сладострастными помыслами, усладившись ими, лишается духовной благодати. Приобретенное многими долговременными трудами теряется в несколько часов, в несколько минут. "Монах отнюдь не должен употреблять вина",- сказал преподобный Пимен Великий. Этому правилу должен последовать всякий благочестивый христианин, желающий сохранить свое девство и целомудрие. Святые Отцы следовали этому правилу, а если и употребляли вино, то весьма редко и с чрезвычайной умеренностью".
     Мясная пища Великим постом, как известно, запрещена. Об употреблении мяса вообще великий святитель говорит так: "Мясная пища крайне утучняет плоть, доставляя ей особенную дебелость и горячит кровь. Пары и газы ее очень отягощают мозг. По этой причине она вовсе не употребляется монахами. Она - принадлежность людей, живущих посреди мира, всегда занятых усиленными телесными трудами. Но и для них постоянное употребление ее вредно. Святая Церковь мудрыми учреждениями и постановлениями своими, разрешив христианам, живущим посреди мира, употребление мяс, не допустила постоянного употребления их, но разделила времена мясоядения временами воздержания от мяс - временами, в которые отрезвляется христианин от своего мясоядения. Такой плод постов может узнать на себе опытно всякий, соблюдающий их".
     Как хорошо пишет святитель о времени, когда человек "истрезвляется от употребления мяс"! Также и о рыбе: "Рыбы, особенно морские, утучняют плоть, и такая пища тоже воздействует на ум".
     Далее святитель Игнатий говорит о том, что и все остальные, даже разрешенные виды пищи, постом нужно употреблять умеренно.
     Но надо сказать, что учение святителя Игнатия о посте не всегда подходит современному человеку по причине его физической немощи и слабости. Современники епископа Игнатия были гораздо крепче нас, поэтому игумен Никон (Воробьев), последователь и духовный ученик святителя Игнатия, в одном из своих писем замечает: "Учиться молитве и вообще христианству в настоящее время нужно по творениям епископа Игнатия (Брянчанинова), но, при этом нужно иметь ввиду, что его наставления сделались уже почти неисполнимыми для нас!"
     В рассмотренной нами главе о посте есть отрывок, который я сейчас приведу, и который, на мой взгляд, уже неприменим к современному человеку. Даже монашествующие ныне вряд ли смогут поститься так, как учит святитель Игнатий: "Наилучшим постом признают Святые Отцы употребление пищи однажды в день не досыта. Такой пост не расслабляет тело продолжительным неядением и не отягощает его излишеством пищи, притом сохраняет его способным к душеспасительной деятельности. Такой пост не представляет никакой яркой особенности и потому постящийся не имеет причины к превозношению, к которому так склонен человек по поводу самой добродетели, особенно когда она резко выставляется. Кто занят телесными трудами или так слаб телом, что не может довольствоваться употреблением пищи однажды в день, тот должен вкушать дважды. Пост для человека, а не человек для поста".
     Согласно святителю Игнатию, такой пост не представляет никакой яркой особенности. То есть в его время вкушать пищу однажды в день было обычным делом. Сейчас людей, которым под силу такой пост, я не знаю. Может быть, на первой неделе поста кто-то и пытается себя ограничить в еде, но вообще-то, большинство постящихся даже на Страстной седмице вкушают пищу дважды в день.
     Известно изречение святого преподобного Варсонофия Великого, который говорит: если ты болен и поешь десять раз в день - не согрешишь.
     Конечно, сейчас резко изменилось и качество пищи. Вероятно, ту рыбу, которую вкушали, например, насельники Соловецкого монастыря до революции, современному человеку и видеть не приходилось! Кроме того, тогда была здоровая незараженная природа. Промышленность только начинала развиваться, экологическая обстановка была совершенно другой! Сейчас - иная ситуация. Все вокруг отравлено: свинцом, углекислым газом, радиацией. Естественно, что это влияет на качество пищи. Вкушая такую пищу, мы вместе с ней принимаем и яды. А без пищи человеку жить невозможно.
     Святитель Игнатий, говоря о посте, различает два вида подвигов: душевный и телесный. Телесный подвиг заключается в упражнениях, которыми человек смиряет свою плоть, свое тело. Любой христианин начинает именно с телесного подвига, потому что душевный подвиг новоначальному не всегда понятен. Сущность последнего раскрывается со временем.
     Приведу отрывок из четвертого тома творений святителя Игнатия, где объясняется известное евангельское повествование о Марфе и Марии: "Телесный труд по старшинству занимает первое место в подвижнической жизни каждого ученика Христова. Телесным деланием, как сказал святой Исаак Сирский, предваряется делание душевное, так же как сотворением тела Адама предварено сотворение души его. Не стяжавший телесного делания не может иметь делания душевного. Второе рождается от первого, как колос от посеянного пшеничного зерна".
     Далее святитель Игнатий перечисляет то, что входит в телесный подвиг: "Телесный подвиг заключается в исполнении евангельских заповедей телесно. Сюда относится: подаяние вещественной милостыни, принятие странных, участие в разнообразных нуждах и страданиях нуждающегося и страждущего человечества. Сюда относится целомудрие тела, воздержание от гнева, роскоши, увеселений и рассеянности, от насмешек и пересудов, от всех слов, которыми выражается злоба и нечистота сердца. Сюда относится пост, бдение, псалмопение, коленопреклонение, стояние на молитве в храме и в келье. Сюда относится церковное послушание и другие наружные подвиги. Вот некоторые из телесных дел, которые предстоит делать христианину".
     Для того, чтобы исполнить и понести эти делания, преимущественно необходим труд тела.
     А что же такое душевный подвиг? Это уже намного сложнее и глубже. Святитель Игнатий говорит: минуя телесный подвиг, человек не может приступить к подвигу душевному. Тому, кто правильно подвизается в подвиге телесном, рано или поздно Господь раскроет и душевное делание.
     В предисловии к пятому тому "Приношение современному монашеству" сказано: "Человек не может быть без мыслей и чувствований. Мысли и чувствования служат признаком жизни человека. Жизнь не прекращается ни на мгновение, и ум не престает ни на мгновение от рождения мыслей, а сердце не престает ни на минуту от рождения чувствований - непрестанное занятие, естественное душе. Дать душе занятие богоугодное - есть непременная обязанность каждого, приступившего к духовной жизни. Такое занятие Святыми Отцами названо душевным деланием, умным подвигом, блюдением ума, хранением сердца, трезвением и вниманием". Душевный подвиг, как мы видим, есть то, что относится к душе, к внутренней жизни человека, его помыслам, переживаниям, уму и сердцу.
     Блюдение ума и хранение сердца - это вещи, сопряженные между собой.
     "Начало чувства есть помысел",- говорит святитель Игнатий. То есть прежде, чем сердце начинает что-то переживать, в ум приходит помысел. Если он принимает этот помысел, сочетается с ним, сослагается,- то сердце начинает сочувствовать помыслу и в нем появляются переживания, которые этому помыслу соответствуют.
     Мы должны хранить свой ум от греховных помыслов. Но для этого мы должны уметь рассуждать, от кого этот помысел - от нас или от супостатов наших? Один из Святых Отцов так и говорит: мы должны вопрошать каждый входящий в нас помысел, задавая ему именно такой вопрос. Помыслы от врага, конечно, должны быть изгоняемы из нашего ума. Кроме помыслов от врага-диавола, бывают помыслы от нашего ума, от нас самих, а бывают помыслы от Бога. Вот этими помыслами - помыслами от Бога - мы и должны руководствоваться. А к тем, которые от нас самих,- тоже нужно относиться осторожно.
     Для того, чтобы научиться отличать помыслы вражии от помыслов безгрешных, научиться различать в себе действия страстей, необходимо занятие непрестанной молитвой Иисусовой. Святитель Игнатий говорит и об этом. Занятие молитвой Иисусовой в аскетической святоотеческой традиции названо умным деланием. Когда говорится об умном делании, преимущественно подразумевается молитва Иисусова. Это как огонек, зажженный в ночи. В нашем уме и в нашем сердце - тьма, тьма греховная. Если мы начинаем творить непрестанно молитву Иисусову, мы зажигаем там огонь, и в свете этого огня начинаем видеть все лишнее, все враждебное, чего раньше не было заметно во тьме. И постепенно начинаем бороться и освобождаться от тьмы.
     Трезвение - делание, которое происходит от трезвения ума и хранения сердца. Человек трезвится - значит бодренно относится к тому, что появляется в его уме и в его сердце. В общем-то, блюдение ума, хранение сердца и трезвение - это одно и то же, как бы разные оттенки умного делания. Когда человек бывает опьянен алкоголем, он находится как бы не в полном разуме. Так и человек, опьяненный страстями - тоже находится не совсем в разуме. Вот для того, чтобы не подпасть под влияние страстей, чтобы не опьянеть от духа страстей, человек постоянно должен заниматься трезвением: изгонять греховные помыслы, которые в свою очередь могут вызвать греховные чувства. А чтобы трезвение было возможно - необходима молитва Иисусова, которая защищает ум и сердце, заграждает от нашествия помыслов.
     Что еще включает в себя душевный подвиг? Изучение евангельских заповедей, или что то же самое, познание воли Божией. Одно дело, когда человек только приступает к жизни духовной: он считает евангельские заповеди некими предписаниями, законами. И в этом отношении он мало отличается от ветхозаветных людей. Но, когда он постепенно начинает понимать, что такое подвиг душевный, тогда уже евангельские заповеди для него соединяются в нечто единое, и с их помощью он познает Бога и через евангельские заповеди ищет Божию волю.
     Вот что говорит святитель Игнатий о евангельских заповедях: "Из того, что ум непрестанно родит мысль, а сердце - чувствование, очевидно и делание, которое обязан дать инок душе своей. Уму надо предоставить упражнение в богоугодных мыслях, а сердцу - в богоугодных чувствованиях. Иначе: надо, чтобы ум и сердце приняли и усвоили себе Евангелие". И в другом месте: "Евангелие читается жизнью",- но для того, чтобы читать Евангелие жизнью (т. е. исполнять заповеди), нужно сначала изучить евангельское учение (т. е. нравственное Предание Церкви). Наилучшие толкователи Евангелия - это Святые Отцы, т. е. духовные писатели, которые причислены к лику святых".
     Дела милосердия, например, можно творить с сухим сердцем - просто по заповеди, за послушание,- и ничего при этом не переживать, но, однако, заставлять свое падшее естество служить ближним. Когда человек последовательно себя заставляет это делать, тогда сердце начинает сочувствовать, проникаться любовию к ближнему, его начинает посещать благодать. Таким образом, телесный подвиг переходит в подвиг душевный.
     Святитель Игнатий учит, что если человек ограничится только телесным подвигом - это будет как бы дерево с листьями, но лишенное плода. Если же человек проходит правильно свой телесный подвиг, он обязательно в свое время приступит к подвигу душевному. При этом подвиг телесный не должно оставлять, так как он необходим. Для того, чтобы в нас прозябли добродетели и началась духовная жизнь, необходимо грубые страсти смирить телесным подвигом, в частности, постническим. В "Слове о Марфе и Марии" святитель Игнатий цитирует святого преподобного Варсонофия Великого: "Внутренним деланием, соединенным с болезнью сердечною и с плачем сердца, производится истинное безмолвие сердца. От такого безмолвия рождается смирение, а смирение делает человека обителью Бога. Духом Святым такой человек повержен к ногам Спасителя, внимает единственно Его слову, сознает себя созданием Божиим, а не самобытным существом. Сознает себя возделываемым от Бога, а Бога - делателем. Предает себя всецело воле и водительству Спасителя". Очевидно, что такое состояние доставляется душе более или менее продолжительным телесным подвигом. И Мария не могла бы сидеть у ног Господа и устремлять все внимание к учению Его, если бы Марфа не приняла на себя попечение о приеме. Служение, поклонение Богу Духом и Истиной - есть та благая часть, есть то блаженное состояние, которое, начавшись во время земной жизни, не прекращается и в будущем. А телесные подвиги прекращаются с окончанием земной жизни. Отсюда явствует, что душевный подвиг есть преимущественно подвиг смирения, подвиг возделывания таинственных внутренних добродетелей, таинственных внутренних переживаний, служение Богу в духе и истине".
     Несомненно, что любой христианин сразу в какой- то мере становится причастным душевному подвигу. Ведь мы не просто механически исполняем внешние делания - посты, поклоны и так далее. Например, любому христианину знакомо такое аскетическое делание, как молитва. Она прямо относится к подвигу душевному.
     В число подвигов телесных святитель Игнатий ставит и псалмопение, а святитель Феофан Затворник поясняет, что оно есть внешняя, словесная канва молитвы, но еще не есть молитва. В сущности молитва есть чувство души и сердца к Богу. Собственно душевный подвиг начинается тогда, когда человек молится уже внимательно, когда сердце сочувствует молитве. Граница, где телесный подвиг переходит в подвиг душевный, почти незаметна. Когда человек вступает в область веры, в область духовной жизни, он уже вступает в область душевного подвига. Но человек не всегда понимает его, а телесный подвиг более понятен, более прост. Поэтому большинство христиан сознательно подвизается подвигом телесным, что легко и просто: это или то не ешь, столько-то поклонов положи... А душевный подвиг - более высок и не сразу понимается.
     Каков же предел духовного подвига, его вершина? Думаю, вершина - бесконечна. Вершина этого состояния души - в Боге. Это духовное совершенство, которое тоже бесконечно, поскольку Господь бесконечен, и бесконечно приближение к Богу, освящение благодатью души человеческой.
     Но вновь обратимся к четвертому тому творений святителя Игнатия: "Когда благодать Божия обильно осенит подвижника, тогда открывается в нем обильный душевный подвиг, руководствующий к христианскому совершенству. Тогда открывается душе ее греховность, доселе закрывавшаяся от нее. Тогда отъемлется от взоров ее завеса, предстает душе необъятная величественная вечность, доселе скрывавшаяся от нее. Тогда час смерти, стоявший где-то далеко-далеко, приближается и становится перед самою душою, перед ее взорами. Тогда земная жизнь, представляющаяся доселе бесконечной, сокращается в самый краткий размер. Протекшая жизнь - как сон протекшей ночи, остающееся поприще жизни сливается в один предсмертный час.
     И тогда из глубины души возникает стенание, доселе ей незнакомое, возникает плач, которого доселе она не ощущала, возникает молитва, какой доселе она не произносила. Возникает молитва и плач в самой глубине души. Произносится умом и сердцем при молчании уст, возносится к небу, повергает молящегося к ногам Спасителя, содержит у ног Спасителя. Душа в исповедании своей греховности и бесконечного величия Божия входит в совершенство - вводится в совершенство десницей Всеблагого Бога, Который и создал человека, и воссозидает его".
     Как видим, молитва и покаянный плач - собственно и есть настоящий душевный подвиг. Вводится в этот подвиг человек Божией благодатью, и мера подвига дается Богом. Но произволение принадлежит человеку. Если Господь введет душу в подвиг, и в душевный, и в телесный - то в подвиге этом еще нужно пребыть, не ослабеть, не впасть в нерадение. Известны случаи, когда люди достигали святости, имели благодатные дарования, совершали исцеления и чудеса, а потом позорно падали! Потому что впадали в нерадение, в гордость, и Божия благодать отступала. Руководит человека в таком подвиге Сам Господь, и только Божия благодать научает настоящему душевному подвигу.
     Святитель Игнатий в своих творениях много внимания уделяет тому, что он называет увлечениеми и, в значительной степени, увлечениям усиленным телесным подвигом. Что такое увлечение? Увлечение - это тонкое действие страстей. Если человек вовремя не распознает увлечение, поддастся ему, то потом в нем начнет действовать и укрепится страсть, порой достаточно сильная.
     Увлечение есть уклонение от Божиего пути, когда человек что-то понимает неправильно и придает неправильное значение какой-то вещи. И, одно из таких увлечений - увлечение телесным подвигом. Человек считает, что получение Божией благодати напрямую зависит от его трудов: чем меньше он поспит, чем меньше поест и чем больше сделает поклонов, тем больше он получит Божией благодати. Это не так, потому что каковы бы ни были наши труды, все они только показатели нашей веры. А благодать Господь дает туне, то есть даром, за веру нашу, за наше желание быть с Богом, за смирение сердца. Глядя на такие внутренние добродетели, Господь дает благодать. Кому в первый час, кому в одиннадцатый час (Мф. 20, 9) - как известно, у Бога потрудились и тот, и другой одинаково.
     Есть замечательное произведение преп. Марка Подвижника "О мнящихся оправдаться делами", то есть о тех, кто думает оправдаться делами. Там звучит такая мысль, что оправдываться нам нужно не делами, а верой - надеждой на милость Божию. При этом дел оставлять тоже не надо, потому что вера без дел мертва (Иак. 2, 26). Но дела - это просто показатель нашей веры, и не больше.
     Однако новоначальный, по словам святителя Игнатия, не может не придать какого-то значения своему подвигу, особенно телесному. А придавая ему значение, он начинает превозноситься. Вот что читаем в пятом томе - "Приношение современному монашеству": "Для душеназидания возлюбленных братий наших не умолчим о нижеследующем. Поклоны, совершаемые для числа, не одушевленные правильным умным и сердечным деланием, более вредны, нежели полезны. Подвижник, исполнив их, начинает радоваться: "Вот,- говорит он сам себе, подобно упоминаемому в Евангелии фарисею,- и сегодня Бог сподобил положить примерно триста поклонов. Слава Богу! Легкое ли дело - в нынешние времена триста поклонов?! Кто ныне несет такое правило?.." И так далее...
     Надо припомнить, что поклоны согревают кровь, а согретая кровь чрезвычайно способствует к возбуждению умственной деятельности. Пришедши в такое расположение, бедный подвижник единственно по той причине, что не имеет понятия о истинном душевном делании, предается душевредной умственной деятельности, предается тщеславным помыслам, мечтаниям, опирающимся на его "подвиги", посредством которых он думает преуспеть.
     Подвижник услаждается этими помыслами и мечтаниями и не может довольно насытиться ими, усвояет их себе и насаждает в себе гибельную страсть самомнения. Самомнение вскоре начинает проявляться в тайном осуждении ближних и в явном расположении поучать их. Очевидно, что такое расположение есть признак гордости и самообольщения. Если бы инок не счел себя выше ближнего, он никак бы не дерзнул учить его. Таков плод всякого телесного подвига, если он не одушевлен намерением покаяния и не имеет целью одно только покаяние, если подвигу самому по себе дается цена. Истинное, христианское преуспеяние заключается в том, когда человек увидит себя грешнейшим из всех человеков".
     Отсюда видно, что можно прельститься своим телесным деланием: человек много делает поклонов, мало спит, мало ест и начинает постепенно думать: "Вот, сколько я поклонов положил, как я сегодня мало хлеба съел! Кто в наше время два дня не ест, и спит всего четыре часа!" И это, во-первых, крайне утомляет его, а во-вторых, тут же начинает действовать гордыня, человек начинает превозноситься.
     Святитель Феофан Затворник, кстати, советует: в Церкви нужно жить так, как живут другие православные люди. И крайне вредно чем-то отличаться от них. Конечно, ориентироваться нужно на благочестивых людей, а не на нерадивых.
     Отец Никон (Воробьев) также говорит, что в наши дни нет Божией воли на большие телесные подвиги, потому что все мы очень горды, и как только начинаем чем-то отличаться от других людей, тут же начинаем превозноситься. Поскольку нет человека, который нас научил бы правильному душевному подвигу, правильному телесному подвигу, и мы учимся самочинно, учимся так, как представляем сами себе, то собственно говоря, наш пост, наши бдения не имеют права так и называться. Настоящий пост и бдение, настоящий телесный подвиг растворен смирением, приводит человека к смирению, приводит к видению своих грехов. А наш пост большей частью приводит нас только к гордыне, так какой же это пост?
     Святитель Игнатий (Брянчанинов) говорит, что скорби есть признак Божиего избранничества. А кто, как не святые, были Божиими избранниками? Поэтому они-то и несли скорби, совершенно непостижимые для нашего ума. Но Господь помогал им и давал Свою благодать в помощь. Когда человек действительно духовно высок, то и помощь Божия, помощь Божией благодати очень большая. Очень хорошо пишет об этом святитель Игнатий (Брянчанинов) в своем произведении, опубликованном в первом томе, которое называется "Чаша Христова". Там как раз говорится о таком взаимодействии скорбей и благодатных действий в человеке. Когда человек правильно, со смирением несет скорби, принимая их как от руки Божией, тогда он и сподобляется Божией помощи. И в свое время Божия помощь становится такой, что человек может просто даже не чувствовать скорбей. Как пишет свт. Игнатий, со стороны посмотришь - страшна, ужасна чаша Христова! А что на самом деле переживает человек, когда ее пьет - знает только этот человек и Господь, Который подает ему эту чашу для спасения. Поэтому святые терпели достаточно много.
     Святые, как известно, своих грехов уже в общем-то не имели и несли на себе ответственность за грехи других людей. Они просто молились Господу за своих духовных чад, чтобы Господь вместо этих чад наказал их самих, чтобы часть ответственности за грехи этих чад переложил на них. И Господь слышал их молитвы.
     Например, из жизнеописания св. Севастиана Карагандинского мне запомнилось, что он очень тяжело умирал. Я думаю, это потому, что он имел много духовных чад и, уподобившись во всем Христу, в своей плоти восполнял скорби Христовы, т. е. нес этот крест за своих духовных чад.
     В Отеческих писаниях предусмотрено некое ослабление поста для людей больных. Например, в книге "Древние иноческие уставы" тем монахам, которые ослабели от поста, дается разрешение по болезни вкушать мясо. Преподобный Нил Синайский говорит об этом же, другие святые отцы тоже, и поэтому, когда больной человек вкушает в качестве лекарства сливочное масло или молочные продукты (например, если у него желудок больной), никакого греха, конечно, в этом нет. И даже неразумно и неправильно пренебрегать в болезни такой Божией помощью.
     В проповедях преподобномученика Кронида я читал такой случай. Он рассказывает о том, что однажды где-то началось наводнение, и человек, забравшись на крышу, потому что все затопило, сидел и молился Богу. Мимо плыла лодка, лодочник говорит: "Давай мы тебя вывезем отсюда!" - "Мне Бог поможет!" И лодка уплыла. Плыли и другие люди, и они говорили: "Садись к нам, мы тебя вывезем отсюда!" - "Нет, я буду ждать Божией помощи, езжайте с миром!" И сидит дальше, молится. Потом бревно прибило к этой крыше. Он и бревно оттолкнул и продолжает молиться, чтобы Бог его спас и избавил от этой опасности. И в результате - он утонул. После того, как утонул, предстал перед Богом и говорит: "Господи, я надеялся, что Ты меня спасешь, а Ты меня не спас! И в результате я погиб!" А Господь говорит ему: "Я три раза посылал тебе помощь, а ты все три раза отказывался от нее!" Так что Господь подает нам помощь многоразлично: и лекарства, и помощь от людей, а мы по своей гордости все ждем какой-то особенной непосредственной, чудесной благодатной помощи!
     Один афонский инок рассказал мне такую историю. В нашем русском Пантелеимоновом монастыре заболел один инок. И когда он заболел, естественно, он стал молиться великомученику Пантелеимону, поскольку в монастыре хранится его честная глава. Он молился, чтобы тот ему как-то помог и исцелил. Великомученик Пантелеимон явился ему в тонком видении и говорит: "Я тебя исцелю! Но сначала ты пойди ко врачу и сделай то, что он тебе скажет - для смирения!" Этот инок пошел к врачу, тот прописал ему лекарство, и через некоторое время инок выздоровел. Понимаете? Неполезно было ему исцеляться прямо действием благодати. Это святые Божии воспринимают благодать как нечто естественное, а мы не такие. Мы с вами - немощные люди, и явное действие благодати нас только вводит в гордыню. Поэтому великомученик и исцелил его таким образом: конечно, действием благодати, но при этом показал, что и лекарством тоже пользоваться не возбраняется, а, наоборот, для смирения полезно. Так что пост больному можно, наверное, немного ослабить. А уж как, насколько - это должен решать в каждом конкретном случае духовник.
     Святитель Игнатий (Брянчанинов), цитируя преподобного Пимена Великого, говорит, что все неумеренное - от бесов. А признак этой неумеренности - очень тонкое расстройство душевного мира, очень тонкое раздражение, потеря душевной радости. Это и говорит о том, что человек перешел какую-то грань, какую не надо было переходить.
     Достаточно много было в последнее время слышно о так называемых "постных искушениях". Бытует такое мнение в среде православных: "Начался пост - сейчас начнутся искушения". Но вот учение Церкви на этот счет немного другое. Написано в стихирах Постной Триоди, на понедельник сырной седмицы: "На всякое время пост полезен есть, изволяющим и творящим и': ниже бо искушение демонское дерзает на постящегося, но и хранители жизни нашея Ангели люботруднейше с нами пребывают, постом очистившимися". То есть, когда человек постится, демоны не могут к нему приступить и принести свои искушения. А человек, который испытывает такие "постовые искушения",- просто злой и голодный. Значит, он просто недостаточно кушает и становится раздражительным. И тогда поводом для раздражения может послужить все, что угодно: не так посмотрели на него - он уже раздражение испытывает.
     На Крестопоклонной неделе Великого поста я был в Псковских Печорах. И заболел воспалением легких. Положили меня в больницу, и о. Иоанн (Крестьянкин) сказал, чтобы я в больнице кушал все - за послушание. Во-первых, легочная болезнь вообще требует молочных продуктов в качестве лекарства, а потом, поскольку я в больнице, там воля не своя, надо есть все, что будут давать. Ведь в больнице человек не по своей воле находится. Поэтому разрешается несколько пост ослабить.
     Помню, когда в Оптиной пустыни приходилось исповедовать людей, бывали такие разговоры: "Батюшка, я в дороге не ел целый день, пришлось купить немного колбаски и с хлебушком съесть!" Ну, допускаешь до причастия. Ведь человек был в дороге, он не согрешил. Было бы что постное - он бы постился, а постного не было.
     Получается, что люди, которые сильно постятся, не понимают, что можно жить по-другому. И, кроме того, с таким неумеренным постом обязательно связано осуждение и превозношение над другими людьми. Ничего тут не сделаешь. Поэтому такие постники должны понимать, что прежде, чем начать судить другого человека, надо научиться самим настоящему посту. Все настоящие подвиги полезны только тогда, когда в конечном итоге приносят душе смирение.
     Мы знаем, что был такой исторический персонаж - Адольф Гитлер. Это страшный человек, который пролил моря крови. Он, оказывается, был вегетарианцем, никогда не вкушал пищу животного происхождения, всегда, можно сказать, постился. А сколько людей погибло из-за этого больного человека! Лучше бы он ел мясо, может быть, был бы поспокойнее, и меньше людей погибло бы тогда...- Поэтому, может, он и рвал, и метал, что голодный был...
     Небольшой умеренный пост, соединенный со смирением, не будет ни в коем случае греховным и всегда будет лучше каких-то неумеренных постов, связанных с осуждением ближних и превозношением над ними.
     Святитель Игнатий пишет, что когда человек не дает душевного делания своей душе, он рано или поздно обязательно станет фарисеем. Во введении к пятому тому читаем: "Человек, любуясь наружным благоговением своим, неприметно приходит от благоговения к притворству. Притворство очень нравится слепотствующему миру, привлекает к себе похвалу, уважение, доверенность человеков. Сводит инока с крестного пути, устраивает для него самое выгодное земное плотское положение. Когда притворство облагодетельствует таким образом своего делателя, тогда делатель, видя, с одной стороны, свое приобретение, с другой - те оскорбления и гонения, которым подвергаются истинные подвижники благочестия, старается более и более преуспеть в притворстве и человекоугодии. Полное преуспеяние в притворстве образует фарисея, держащегося за убивающую букву закона, отвергающего животворящий дух закона. Фарисей, хотя и говорит непрестанно о Боге и добродетели, но вполне чужд Бога и добродетели: он готов и способен на всякое злодеяние, на всякий низкий поступок для удовлетворения своего самолюбия. Такой ход и плод естественны: душа не может быть без беспрестанного упражнения. Если не дать ей богоугодного упражнения, то она будет непрестанно упражняться в тех мыслях и чувствованиях, которые родятся в ней самой. Иначе - она будет развивать свое падение, развивать в себе ложь и зло, которыми она заражена". Так что, великие постники и подвижники, как бы этим не кончилось и для вас!
     Святитель Игнатий говорит, что неумеренный подвиг душевный и телесный более опасен, чем некое нерадение о посте. Потому что гораздо больше таких людей, которые прельстились и погибли от неумеренных подвигов, впав в гордыню самомнения, чем людей, которые как-то потихоньку постились и постепенно научались правильному посту.
     Недавно я был у одного схимника в Троице-Сергиевой Лавре. И он спрашивает: "Если человек меньше постится или меньше делает добродетелей, чем надо, как этот грех называется? Лень. Нерадение. А если человек делает больше, чем надо? Это уже прелесть, гордость! А какой грех больше - гордость или лень? Конечно же, гордость".
     Конечно, лентяй что угодно оправдает. Но мы обращаемся к тем людям, которые действительно хотят научиться правильному посту. Конечно, и слева, и справа есть опасности, но гораздо больше опасность справа.
     А пост - необходим. Пост - это заповедь Божия. Пост - это учение Церкви. И нарушающий пост подлежит анафеме. Между прочим, согласно канонам, тот, кто не постится в Великий пост, подлежит отлучению от Церкви. И тот, кто среду и пятницу в течение всего года не соблюдает, также подлежит отлучению от Церкви. То есть их нельзя сподоблять причастия Святых Христовых Таин. Поэтому пост - это необходимое делание любого христианина. Пост, молитва и милостыня - это основное делание православного человека. Если нет поста, значит, человек неправославный, нецерковный. Единственно, ослабление поста допустимо для людей больных, и то по благословению.
     Святитель Игнатий (Брянчанинов) подчеркивает, что Церковь, говоря о качестве пищи, запрещая определенные виды пищи к употреблению в пост, однако не говорит о количестве. Потому что количество зависит от человека, от его произволения, от его телесного состава, от его болезней, от его возраста, наконец. И даже от места, где он живет, от того, чем он занимается. Если человек занят физической работой, значит, ему надо вкушать пищи больше. Кстати, послушникам, которые занимаются в монастыре физической работой, свт. Игнатий советует вкушать пищу досыта - не до пресыщения, но досыта. И самый хороший пост тот, когда человек вкушает пищу, но немного остается голодным. Это самая лучшая мера поста.
     В любом случае, говорит свт. Игнатий, человек должен иметь духовника и с ним определять меру своего поста: сколько раз кушать, что кушать, в каких случаях допустимо пост нарушить. Не надо допускать пост выше сил, не надо "рваться в облака", потому что это от гордости, от желания немедленно стяжать святость. Такой человек правильной духовной жизни никогда не научится. В одном Патерике сказано: "Если ты увидишь юного (т. е. новоначального в духовной жизни), стремящегося на небо, то стащи его оттуда за ноги!" И поэтому, как мы знаем, духоносные старцы иногда заставляли послушника поститься, а иногда - есть до пресыщения, иногда благословляли вставать на бдения, а иногда - высыпаться. Для смирения.
     Я, например, в юности тоже отличался неумеренной ревностью, которая только здоровье мое разрушала, но мой духовник иногда заставлял меня и поесть, и поспать больше, чем надо. И это было гораздо полезнее, чем когда я самовольно подвизался в бдении и посте.
     Что касается Великого поста, то на первой и на Страстной неделе есть, конечно же, можно. Постную пищу. Тот, кто имеет здоровье, может попробовать и не есть. Хотя больше одного дня не есть я все-таки не советую, потому что нужно учесть и свое здоровье, и свои занятия связанные с работой.
     Лучше всего решить свои вопросы с духовником. Есть заповедь Священного Писания: С советом все твори. И хотя старцев, может быть, сейчас и немного, но духовники есть. Конечно, бывает так, что нет и духовника или нет возможности к нему обратиться. Тут уж человек сам себе назначает меру, но я советую лучше немного недобрать, чем перебрать. И, как говорит святитель Игнатий, правилу постоянному нет цены, а когда человек берет правило выше своих сил, то рано или поздно оставляет всякое правило и впадает в нерадение.
     Результатом неумеренного поста может быть и то, что человек вообще покинет Церковь. Я такие случаи знаю: один иеромонах питался только одним Причастием, а в результате вообще ушел из Церкви и стал атеистом. Это трагедия! Главное - поститься так, чтобы не терять сил, не терять бодрости, не терять способности к молитве. Пользуйтесь теми советами, которые вам удалось прочитать или услышать, но лучше всего - советы духовника!